Чёрное озеро
– Дурак, какой ты дурак… – Чиганов присел на корточки рядом с пленным. – Ты хоть понимаешь, что тебе лет пять точно светит?
Пленник молчал.
– Ты куда вертолёт угонять-то собирался, дебил?
Мужик отвернулся.
– Боевиков насмотрелся, Шварценеггер грёбаный? – не унимался Чиганов.
Было что-то такое в этом мужике, отчего Юрий Иванович упорно оттягивал звонок в милицию, хоть и держал сотовый телефон на изготовке.
Обычный мужичонка, таких по деревням пучками собирай. Из разряда «кость да жила – в них вся сила», сухой, до худобы, но жилистый, зараза, втроём вязали и еле справились. Вот добрых минут десять танцы нанайских мальчиков устраивали. Это его-то орлы!
– Ты где служил? – спросил Чиганов, не надеясь на ответ.
Но мужик отозвался вдруг:
– В желдорбате…
– Ну, а мы в ВДВ, разницу просекаешь?
– Он думал, что мы тут ученики из местной школы, – подал голос Сёмка Зяблицкий, – пришёл с «пукалкой», и мы – лапки вверх.
– «Пукалкой»? – обиделся захватчик за вполне внушительную двустволку. – Я из этой «пукалки» медведя валил.
– Вот! А пристрелил бы кого? – ухватился Чиганов. – Ведь это ещё плюс десятка.
– Она не заряжена, – буркнул мужик.
– Патроны забыл купить? – хмыкнул Зяблицкий.
– В кармане лежат, с обоих стволов. Не на охоту шёл.
– Ясно, – Чиганов встал и сунул сотовый в карман. – Повернись, развяжу, и чеши домой… Будем считать, тебе солнце голову напекло.
Мужик даже не пошевелился.
Сёмка аж взвился:
– Иваныч, а он завтра снова нажрётся и опять придёт вертолёт угонять?
– Так он трезвый.
– Может, обдолбанный? – заметил молчун Колька Сорокин.
– И не обдолбанный. Ты чего на поле-то попёрся? Полетать захотелось?
Чиганов сам поднял сухонького пленника и ослабил узел.
Мужик даже не попытался уйти, качнулся назад, прижавшись затылком к брусовой стене здания деревенского аэродрома, запрокинул голову. Только кадык на тощей шее дёргался.
– Ну, звездуй отсюда, Гагарин, пока не передумал, – скомандовал Чиганов.
Мужик глянул устало, и лицо его мучительно передёрнулось. Губы заплясали. Мужичонка шумно втянул носом воздух, резко и громко. И вдруг по заветренному, какому-то кукольному, точно составленному из нарочито мелких деталей личику, покатились слёзы.
Чиганов усмехнулся: перетрусил мужик всё же...
– Иди, – толкнул в плечо захватчика. – Не стану я никуда заявлять, понял? Все мы, бывает, тупим… Бывает…
И опять удивился тому, что жалеет мужика, будто это не он полчаса назад пытался приставить к башке Чиганова двуствольную «Тулку». Уж как-то слишком отчаянно он дрался, даже когда завалили, уже когда от злости ногами по рёбрам прошлись. Вывернулся, как уж, и вцепился в Колькину ногу. Слишком уж… Будто не он на них, а они налетели толпой из-за угла и грозили отнять всё к чёртовой матери. Жизнь, деньги, кошелёк и честь мужскую в придачу.
Да и потом – не походил мужичок ни на пьяного придурка, ни на беглого зэка. Короче, ни на одного из тех, кто теоретически мог захватить старенький МИ-2 Авиалесоохраны. Больше-то кому она нужна? Винтокрылая машина образца 1982 года, выработавшая давным-давно свой лётный ресурс. Потому, собственно, её и закрепили за отрядом, что на большее, чем плановые облёты, она не годилась. Прикрепили и забыли. Хотя Чиганова это вполне устраивало: с двух кормушек зарплата – и родной Аэрофлот платит, и лесоохрана. Да и его это МИшка, напару пришли в авиацию, напару, наверное, и уйдут. Вот даже сейчас, всех загнали в Иркутск – там тайга горит, а их оставили тут, вроде – что с вас взять, старичьё? Хоть ребят выделили. Но, не дай бог, полыхнёт заповедник, и что им втроём делать? Бывший аэродром, а теперь посадочный пункт даже не охранял никто с тех пор, как отсюда убрали последние самолёты. Вон и взлётка вся давно травой поросла. Хорошо, что МИшке, в общем-то, пофигу, где садиться.Не Боинг.
Чиганов выбил из пачки сигарету, подумал, вытащил и вторую.
– На, покури. Сказал, не будем заявлять, не чуди так, я ведь тебя мог прибить запросто. Ты местный, стало быть?
Мужик жадно затянулся. Сигарета нервно заплясала в руке.
– Местный... Из Окатовки…Тут в тридцати километрах…
– Так тебе домой, что ли, надо было? – встрял Сёмка. – На автобус опоздал?
Чиганов махнул рукой, и Сёмка смолк. А налётчик торопливо ответил:
– Нет-нет, домой не надо, я на машине… Мне… на Чёрное озеронадо. Вы же летаете там? Мужики говорили. А мне бы до озера, а оттуда мы и пешком.
– Кто – «мы»? – растеряно спросил Чиганов, хотя стоило бы поинтересоваться, а за каким чертом ему понадобилось это озеро?
– Не мне, не мне, жене надо… Надо, мужики. Во, как надо! – изработанная, сухая ладонь рубанула по горлу – Мужики!
«Террорист» разом вдруг обрёл потерянную живость и вертелся, заглядывая в глаза поочерёдно то Чиганову, то Сёмке, то Кольке- молчуну.
––Черное озеро? – присвистнул Чиганов,– А ближе твоя жена места для купания не могла найти?
Сёмка так и прыснул, но ни Чиганов, ни Колька даже не улыбнулись. Мужик смолк, прерванный на полуслове эти звонким, беззаботным хохотом.
Ситуация была то ли комичная, то ли трагичная...Непонятная ситуация. Лезть с ружьём на троих мужиков, угонять вертолёт ради того, чтоб бабу в тайгу свозить, на Чёрное озеро? Нет, озерцо, конечно, реликтовое... Чиганов вспомнил этот чернильный пятак высоко в горах. Туда даже на вездеходе не допрёшь, нет дорог-то. А потом – буферная зона заповедника. Через неё, как через границу. Хотя пешком можно, но это трое суток, не меньше, туда и трое обратно, тяжко но, чёрт возьми, пять лет жизни? Ради чего? Он так и спросил незваного гостя. Мужик отвернулся.
– Иваныч, так бабы разные бывают. Если моя чего-то захочет, я тоже могу угнать, убить, ограбить. Проще отсидеть, чем с ней воевать? – веселился Сёмка.
– А ты с чего решил, что Чёрное озеро – наш участок? – спросил Чиганов у тяжко замолчавшего мужика и торопливо добавил: – Да, звать тебя как?
– Иваном, – и вдруг вцепился в руку. – Вы погодите ржать, вы послушайте. У нас сына вот привезли...
Он сглотнул, точно собираясь с духом и вытолкнул резко:
– В цинковом гробу. Зимой, значит. Старшего, Кольку.
Иван умолк, приглядываясь, стоит ли дальше продолжать.
– Ну…– развел руками Юрий Иванович, хотел добавить, что-то общее, мол, соболезную. Но Иван продолжил сам, торопливо, сбивчиво.
–Значит привезли. А моя Нинка замолчала. Как узнали, так и замолчала. Нет, она говорит, когда растормошишь-то, но так – молчит, лежит и молчит полгода уже и не ест, только когда я покормлю. С похорон, значит, так и лежит. Я сперва думал, пройдёт, погорюет. Ну, ещё же вот Зинуля у нас и Олежек… А она замолчала. И, понимаешь, тает, как снег весной, серая вся и прозрачная, уже фельдшер наша сказала, что не может ничего сделать. Видишь – и так сколько-то в больнице держали, капельницы ставили. Но там у них омээс эта, больше нельзя держать... Я забрал. А где Зинулька ещё покормит, что-то съест из её рук. И всё лежит...
– К психологу её надо, а не в тайгу, – вырвалось у Чиганова.
– Да не слушает она психологов, повернется к стене и молчит. Хотели в психушку забрать, я не дал, по телеку видел, что там они с людьми творят… Может, и зря, может, хоть бы овощем жила, а так... Вот она всегда, знаешь, весёлая была и такая боевая...
Иван улыбнулся давнему, видать, воспоминанию и очертил в воздухе округлые формы былой фигуры жены.
– А вчера я её в баню носил, в ней веса – как в баране, сорок, может, килограмм или меньше. Куспешка вот надоумил, мы с ним нынче белковали вдвоём. Он хакас, Куспешка. Он все обычаи свои знает…Он мне, что, значит, курмесы тянут в нижний мир, в ад по-нашему. Душа её срослась с душой сына, вот эти курмесы и волокут её. И примета такая есть, что надо в Чёрном озере окунуться... Оно, видишь, как раз ворота в их ад охраняет. Ну, в нижний мир. Окунётся и станет вроде как своя для курмесов, они её видеть не станут, или, не знаю, может, забудут. Курмесы – это черти по нашему, – торопливо пояснил Иван.
– Знаю, – кивнул Чиганов и протянул вторую сигарету. – Слышал эту байку. Ну вот умоется, и что – сорок кэгэ прирастёт? Мужик, ты ж вроде русский? Веришь в эту хрень? Живая вода, ага!
Чиганов щелкнул зажигалкой раз, другой, не было огня. Отшвырнул прочь. Захлопал по карманам комбеза в поисках запасной.
– Взрослый мужик! Её к врачам надо, а он в сказки верит. Вертолет угнать…Дурында-а-а!
– Да я во всё верю уже, – зыркнул вдруг глазами Иван, яростно зыркнул, и оскалился, как-то не хорошо, демонстрируя неожиданно крепкие крупные зубы. Рука метнулась в верх и зарубила воздух, точо выстраивая слова в четкие каленые фразы
– Сын сначала. Потом вот Нина. Я везде, везде, в больнице – омэс, в церковь свечки ставил…Бабки умывали…Бесполезно.
Махнул рукой. Лицо его вновь задёргалось, как в судороге. Чиганов отвернулся. Отчего-то вспомнилось, как сам возил к шаману больную мать. Только шаманы рак не лечат… Нет, ничем он помочь не мог, хотя жаль его, жаль, и всё понятно. Когда вода с головой накрывает, не то что за соломинку, за собственную тень ухватишься
– Я-то думаю: и что наше начальство так полюбило на Чёрное озеро летать? – задумчиво произнёс Сёмка. – А чертей к чертям тянет...Летают. В прошлом месяце раза три возили. Или четыре?
Чиганов покосился на парня. Это – да. Сколько раз возил начальство на рыбалку туда. Рыбалка там знатная, рыба сама на крючок лезет. Хотя они и удочки не брали, так – попить, погулять. Рыбу им уже готовую флягами грузили. Но на то оно и начальство, ему всегда можно больше, чем таким вот Ванькам...
– Мужик, ты хоть представляешь, что нам за несанкционированный полёт будет? – тихо выдавил Чиганов.– Это же не такси, тут каждый вылет регламентирован. Уволят и на заслуги смотреть не станут.
– Я знаю, что будет. – Иван потёр кисти рук так, будто их только-только освободили от верёвки. – Я и думал, чтоб вас не выперли, думал – сам. Покажите мне как и что, я разберусь, я к любой технике с детства… Скажите, угнал. А я сам, сам долечу.
– Чего?!!! – вырвалось из трёх глоток. – Чего ты хотел? Са-а-а-а-м?
Иван виновато улыбнулся.
–Да мне только показать, я бы махом, мне какую хочешь технику.
– Ива-а-а-н, – Чиганов расхохотался, уже ничуть не сдерживаясь. – Ну, что за простой вы народ! Ты хоть раз в кабине вертолёта был?
–Да нет, я же дереве…
– Идём, – Чиганов толкнул замешкавшегося Ивана к вертолёту.
Нажмите на фото, чтобы читать продолжение.
